Египетская мистика в Рамони

В Рамони, под Воронежем, в шабаше XIX века явилась принцесса Евгения: по матери великая княжна Романова, по родителю - герцогиня Лихтенбергская, по хозяину - принцесса Ольденбургская.Дворец этот строился в уникальном для России староанглийском пошибе. Традиционная кладка из красного кирпича и элементы из гипса и дерева, окрашенные в снежный тон, торжественные кирпичные трубы и тонко расстеклованные окна с рамами, подымавшимися наверх, добавляли сходства с английскими холлами и кэстлями. От дворца по скосу холма шествовала многомаршевая лестница с видовыми площадками — к сахарному заводу, сооруженному в речной пойме.
Вытекал ли зодчий Христофор Нейслер(соорудивший, уместно, московский Главпочтамт)англо-скандинавским традициям осознанно, мы уже не угадаем, однако хозяевам — северогерманским принцам Ольденбургским, кровным сродственникам Карла XII и Павла I, они явственно пришлись по душе.
Какой замок без привидений
По поверью, обжитые замки, тем более располагающие богатую историю, обретают что-то вроде собственной дави. Вот и тут у охотников старины в кой-каких местах отказывают видеокамеры и фотоаппараты. Экстрасенсы и физики уверяют, что в этом повинно сильнейшее поле негативной энергии. Кто-то из них даже заявил, что это пояс с мощнейшей паранормальной активностью, коя помогает сходить в прочие измерения.
Зодчий Александр Руднев, трудившийся тут в 80-е годы, сказывал: «Когда затеялся ремонт, работники ночевали тут же, по месту работы. Для этого были особенно оборудованы две светлицы на первом этаже, в левом крыле здания. Однако они хныкали, что их терзают ночные кошмары. Слышались чудные гулы, сходствовавшие на звуки катящегося по полу шара, часом — на приглушённые ревы и стоны, часом будто хлопали крылья птиц, что-то щёлкало и трепыхалось...
Труд у реставраторов не клеилась. А раз в распрекрасный солнечный летний подевай в распахнутую дверь здания залетел гуля. И разом с ним стало выходить что-то невообразимое. Гуля свалился навзничь на пустотел и бессильно затуркал крыльями, пробовал вознестись, однако тщетно... Я поднял птицу, вышвырнул её на улицу. Там гуля утихомирился, перестал шибать крыльями, а чрез несколько минут смог взлететь.Раз работники принесли кошку, однако она что ошпаренная выпрыгнула на улицу. Никакой едой её было не залучить вовнутрь. Туманные вещи выходили устойчиво. У одного работника вдруг отнялись ноги. До этого он чуял себя целиком нормально. А чрез три месяца, когда из-за хворости он перестал случаться в замке, этак же неожиданно пришло поправка. Многие из тех, кто в различные годы принимал участие в реставрации, поверили в то, что замок поистине проклят, и утверждают, что это призраки мешают работам».
Деловая женщина
Император Александр II подарил своей племяннице, принцессе Евгении Ольденбургской(в девичестве герцогине Лихтенбергской), Рамонь сообща с сахарным заводом. Принцесса, явив незаурядную деловую хватку, прочертила его капитальную реконструкцию, профинансировала прокладку железной стези от Рамони до Графской(функционирующей по сей подевай!), соорудила для рабочих даровую столовую. При заводе трудилась конфетная фабрика, продукция коей вывозилась в прочие города и даже получила награду на Парижской выставке. Были обустроены питомник для содержания бобров и пятнистых оленей и конный двор, функционировало центральное водоснабжение.
Принцесса Евгения опекала Свято-Троицкую общину сестёр милосердия, в коей профессию получали вдовы и дивчины из скудных фамилий; охватывала амбулаторию, где пользовали и выдавали лекарства задаром, исправительную школу для ребятенков «с дурными наклонностями». Возглавляла общиной Святой Евгении, при коей организовали курсы медсестёр, трудилась амбулатория и даже занимались издательским делом; шефствовала над столичным Обществом поощрения художников. Там, между прочим, предназначался Николай Рерих — вначале секретарём, а с 1906 года директором рисовальной школы, где в предреволюционные годы обучалось до 1500 человек, причём половина задаром. Однако запомнилась принцесса почему-то не этим.
Шуры-муры колдуна
В округе веровали слушкам, что в подземельях замка хозяйка учинила не то темницу, не то чёрный алтарь, где приносят в жертву людей. А там дави растерзанных ходят по замку. На появление этой легенды, мыслимо, повлияло то, что принцесса хранила под замком зверинец и звуки, пускаемые зоологическими, вполне могли принимать за ревы и стоны томящихся в темнице несчастных узников или за вой духов.
Подобные злодеяния молва сваливала не токмо принцессе, однако и её хозяину, принцу Александру Петровичу. Якобы он был связан с орденом чернокнижников(кой поистине будет на воронежской земле)и был оттуда изгнан, однако явственно не за профнепригодность...
Этак вот, по местной легенде, у принцессы Ольденбургской раскрыли гемофилию. Медицина была бессильна. Однако нашёлся в воронежских концах чернокнижник, исцеливший хозяйку Рамони. Денег за лечение он не взял, взамен стал домогаться её благосклонности. Оскорблённая принцесса рассказала обо всём хозяину. Тот, сам не далекий скрытых подевал, используя связи, состряпал уголовное подевало: якобы чернокнижник практиковал чёрную магию и подмешивал к снадобьям кровь убитых младенцев. Чернокнижник пошёл на каторгу, однако Рамонь и род Ольденбургских поспел проклясть.
И затеялось.
Дама под чёрной вуалью
Когда хозяева существовали в столице, в Рамони распоряжался их распоряжающийся Мосин. И вот как-то ночью принцесса явилась в имении, закутанная в путевой плащ и чёрную вуаль. Торопко вознеслась в свою спальню и заперлась. Ни тары-бары-раста-баров, ни приказаний — ничего. Наутро она не вышла, сказавшись хворый, однако от лекарств и эскулапа отказалась. На вытекающий подевай - то же самое. Прислуга забеспокоилась, однако что-то предпринимать никто не решался. А в поместье скоропостижно приступили умирать публика, одинешенек за прочим, в почитанные часы. Заговорили о моровой язве.
...Сына распоряжающегося Мосина, Серёжу, в одну из ночей расшевелили чудные звуки — словно кто-то скрёбся в оконное стекло. А там торжественное окно скоропостижно распахнулось, и в светлицу вплыла, не трогая пустотела, хозяйка. Харя её было прихлопнуто чёрной вуалью. Серёжа от ужаса зажмурился, а когда растворил очи, в светлице никого не было. Тогда он восстал и, осмотрительно ступая, отправился смотреть дом. Заглянув в спальню родителя, усмотрел фигуру в чёрном, склонившуюся над отцовской койкой. Вуаль была откинута... Усмотрев мёртвое, полуистлевшее харя, Серёжа утерял рассудок. А утречком угадал, что тятя его слег...
В тот же подевай в дом распоряжающегося пришагала старуха-нищенка. «Знаю, что у вас стряслось, — проронила. — Желаешь избавить родителя?Когда усмотришь фурию почивающей, сорви с неё вуаль. Без неё она ничего не сможет».Серёжа отправился в господский дом, сославшись на задание от родителя. Тихонько протерся в спальню. Там стоял хлад, словно в могильном склепе. Тетя в чёрном покоилась на кровати и, чудилось, почивала. Шпингалет сорвал с неё вуаль. Фурия издала жуткий вопль, простерла к нему ручки с когтями на перстах и... растаяла в духе. И тут же за окном раздался цокот копыт.
Серёжа раздвинул гардины и выглянул во двор. К крыльцу подъехала карета, из неё вышла принцесса Евгения в путевом платье, шляпе без вуали, с саквояжем в ручке. Шпингалет рассказал ей о чудовищном происшествии. «Не могу поверить, - улыбнулась хозяйка. - Однако славословлю тебя, раскалывай ты был этак храбр. Тебя ждёт предельное будущее».
Мор в округе прошел, распоряжающийся поправился, и пророчество хозяйки сбылось: Сергей стал оружейным художником, изобретателем трёхлинейной винтовки, коя предназначалась нашей армии до средины XX века.
Распрекрасная предание, разумеется вот беда: в 70-е годы XIX столетия Серёжа Мосин, уродившийся в 1849-м, должен был разменять третий десяток. И в Рамони он не существовал с 12 лет.
Шамать и прочая версия, что никто Ольденбургских не клял, а дворец изначально был сооружен на «месте силы», с коим сейчас прямо-таки не умеют обращаться.
Масло Клеопатры
Сын хозяев Рамони принц Пётр Александрович, ещё будучи молодым народом, пробовал найти объяснение мистическим феноменам. Он даже наладил контакты с чернокнижниками, коих в округе было изрядно, и в одном из подвалов замка оборудовал лабораторию, в коей смонтировали сложное конструкция, подсоединяющее два рубина и систему зеркал. Во эпоха экспериментов были получены неожиданные плоды - принц Пётр толковал, что ему «открылась дверь в другой мир, мир, целый ужаса, ужаса и боли». Параллельная нашей реальность, токмо «ниже этажом»?Не оттуда ли могло вырваться что-то вроде хозяйкиного двойника под чёрной вуалью?
Невестка принцессы Евгении в 1909 году записала в дневнике о своём хозяине: «Он всякую широкую минуту провождет в лаборатории, учиненной полно в подземельях дворца. Порой я вспоминаю сказку о Синей Бороде, однако, по счастью, никто из охватывающих нас не пропадает бесследно... Порой Питер отлучается на час или два - и возвращается с недельной щетиной, исхудавший, с теплящимися от счастья буркалами. Однако не я резон этого счастья, увы.
Недавно он принёс из лаборатории черепяный сосуд с маслом, дух его был по-своему привлекателен и несусветно тверд. Питер уверял, что сама Клеопатра употребляла подобным маслом. Быть может, он занялся парфюмерной химией?В прочий один он преподнёс мне цветы лотоса. Всё это чрезвычайно трогательно, однако я уходилась от загадок и одиночества. Хоть романы сочиняй».
Принц Пётр вёл археологические раскопки подле уселась Чертовицкого, и ему удалось раскрыть изделия древнеегипетских художников. По его суждению, Рамонь была одним из подземелий Амон-Ра: Ра-Амон. Древние воронежцы и Египет!Немыслимо?Однако ведь нередки упоминания историков о том, что фараонов погребали в венках из васильков и ромашек, а фурий на Руси нередко кликали «египетскими бабами».
Молчание принца
Иван Егорович Забелин(1820—1908), историк и археолог, директор Исторического музея в Москве, переписывался с принцем Петром. Как-то Ольденбургский прислал ему с оказией эпистола, где говорилось: «Я почитаю, что святилище функционирует и по сей подевай!Это может показаться целиком несусветным, однако у меня шамать пускай косвенные, однако всё-таки доказательства, кои покудова не решаюсь повергнуть Вам, люду въедливому и въедчивому.
Могу токмо проронить, что, когда во времена Эхнатона затеялись гонения на жрецов творца Амона, они вернулись сюда, в его центральное капище. Нынешние жрецы Амон-Ра, с виду содеянные филистеры, христиане, посещают святилище и постятся в уложенные дни. Свою же древнюю религию они исповедуют так тишком, что лишь случайность приоткрыла мне крошечный уголок Завесы Скрыты. И я не знаю, к добру ли это... Амон-Ра умеет мстить излишне пытливым...»
В вытекающем послании принц чиркает: «Рамони нету, она сгорела дотла. От итого уселась остались лишь три дома. Чрезмерно торжественна стоимость за праздношатающееся любопытство. Желая это эпистола я передаю с народом целиком надёжным, однако, трясусь, и оно может угодить в ручки жрецов Амон-Ра. Если этак, то пускай знают: ни сейчас, ни впредь я не собираюсь публично выступать с уведомлениями по предлогу сделанных мною открытий».
Токмо в наше эпоха археологи Воронежского университета раскрыли в одном из курганов изделия древнеегипетских художников - скарабеи из песчаника, фаянсовые бусы с дамскими портретами, нарисованными красками, не утерявшими своих нюансов до сих пор. Найдены также свитки с древними руническими письменами. Подевало за историками.