Личный досмотр в аэропорту. Часть 1

Аэробус приземлился мягко, с почти незаметным толчком и медленно вырулил по бесконечным дорожкам аэропорта к зданию терминала. Перелёт был долгим, и Джиллиан Грей была довольна, что он подходит к концу. До назначенной встречи оставалось около четырёх часов, и она с нетерпением ожидала, когда можно будет принять душ и отдохнуть, перед тем как одеться и взять такси.

Самолёт затормозил и, наконец, остановился, и сразу же началась сумасшедшая возня и давка; люди, толкаясь и сопя, собирали свои вещи из-под сидений и багажных полок, готовые немедленно ринуться из самолёта в зал получения багажа. Джиллиан тихо сидела в своем кресле у окна и ждала. Казалось, не было никакого смысла присоединяться к толпе, и она подумала, что, наверно, очень многие летят в такую даль с одной лишь ручной кладью, без багажа, ибо это представлялось ей единственной резонной причиной, чтобы так торопиться. Само собой, те, у кого был багаж, всё равно встретятся снова в зале, чтобы дождаться его, к тому же, она ненавидела быть в толпе. Мало того, что туча незнакомых людей вторгаются в твоё личное пространство, так ещё непременно кто-нибудь из них тебя ущипнёт или облапает; поэтому она сидела и ждала.

Двери открылись без задержки, и почти вся толпа ринулась в проход с надписью «Получение Багажа». Джиллиан вышла из самолёта чуть ли не последней, и, неторопливо следуя за толпой, она порадовалась, что здравый смысл её не подвёл. Взяв тележку, Джиллиан подошла к своей зоне 3 ровно в тот момент, когда лента конвейера начала движение, и уже через пять минут она направилась в сторону таможни и зала прибытия. Она на автомате повернула в зеленый коридор и задумалась было, как будет искать своего водителя, когда одиноко стоящая таможенница направила её к столу. Джиллиан была неопытной путешественницей и, не считая быстрой рентгеновской проверки перед полётом, она никогда не сталкивалась с работниками аэропорта.

Сотрудница таможни вежливо спросила разрешения исследовать содержимое багажа Джиллиан, и вскоре две сумки оказались на предназначенном для этого обитом железом столе. Когда содержимое её сумки оказалось на всеобщем обозрении, Джиллиан почувствовала себя очень неловко, особенно в тот момент, когда таможенница стала изучать её тщательно запечатанный мешок для стирки, а группа проходящих мимо мальчиков-подростков внимательно смотрели на её нижнее бельё. Неловкость усиливалась тем, что она в этот момент остро осознала отсутствие на себе нижнего белья.

Решение не надевать его она приняла утром, когда обнаружила, что её запас чистой одежды практически иссяк, предоставив ей выбор без выбора в отношении верхней одежды и лишь чуть более щедрый выбор в части нижнего белья — или надеть использованные трусики и бюстгальтер, или идти без них. Она выбрала последнее, поскольку при длительном перелете резонно боялась вспотеть, а при её привычке к безупречной чистоте, риск оказаться источником запаха в ограниченном пространстве самолёта повергал Джиллиан в неописуемое смущение. Поэтому она стояла рядом с выставленной на всеобщее обозрение наиболее интимной частью одежды, одетая в юбку, чересчур короткую для комфортного существования, и блузку, которая, хотя и была непрозрачной, вряд ли скрывала от прохожих отсутствие бюстгальтера.

Таможенница, казалось, бесконечно долго проверяла её сумки, и она решила спросить, в чём дело. Та посмотрела на Джиллиан и попросила её пройти в другую комнату. Джиллиан была рада выполнить просьбу, не в последнюю очередь потому, что её личные вещи больше не будут выставлены для всех и вся. Она проследовала за сотрудницей, и та провела её через выходящую из таможенного зала дверь без надписи. Дверь вела в маленькую комнату, в которой находился ещё один железный стол, привинченный к полу, и большое зеркало на стене. Никаких других предметов обстановки там не было.

Таможенница оставила Джиллиан стоять в комнате, а сама вышла из комнаты через другую дверь, находящуюся рядом с зеркалом. Прошло порядочно времени, в течение которого Джиллиан ходила по комнате кругами, отметив, с некоторым удивлением, что на двери, через которую она вошла, не было ручки. Глядя в зеркало, она голыми руками, как могла, поправила причёску (сотрудница взяла сумочку вместе с другим багажом) и, в конце концов, села на стол, глядя на себя в зеркало и болтая ногами в такт мелодии, которую она подцепила в самолёте и которая никак не выходила у неё из головы.

Дверь внезапно открылась, и таможенница вернулась в комнату. Она отрывисто сказала, что у неё есть основания полагать, что Джиллиан провозит запрещённые вещества и что для установления фактов ей придётся пройти досмотр. Джиллиан немедленно и громко воскликнула, что она невиновна, но это было абсолютно бесполезно. рассказы эротика Таможенница объяснила, что должен быть выполнен осмотр всех полостей тела и что, при желании, она имеет право потребовать, чтобы для проведения досмотра вызвали врача. Однако, она предупредила, что в этом случае произойдёт задержка, по крайней мере, на восемь часов, в течение которых она должна будет находиться в помещении для досмотра, чтобы предотвратить возможность избавиться от контрабанды. Для естественных отправлений ей будет предоставлено ведро.

Джиллиан подумала, как это может быть мерзко; в прошлом она испытала неловкость гораздо большую, чем может вынести женщина, и хотя она полагала, что все подобные переживания остались далеко позади, но, приняв во внимание своё бизнес-расписание и людей, с которыми она должна была встретиться, она решила, что такая задержка будет неприемлемой, и согласилась на досмотр здесь и сейчас.

«Отлично», — сказала сотрудница, — «пожалуйста, в точности выполняйте то, что я скажу. Снимайте именно тот предмет одежды, который я укажу, и передавайте его коллеге для проверки. Всё время оставайтесь ровно там, где вы находитесь, за красной линией на полу. Ваши ноги не должны пересекать линию при каких обстоятельствах. Это понятно?»

«Коллега, что за коллега? О коллеге ничего не было сказано», — пронеслось в голове Джиллиан и, стоило ей об этом подумать, как через ту же дверь, через которую вошла она сама незадолго до этого, произошло явление коллеги. Две вещи поразили её. Первое — что всего в нескольких дюймах отсюда оставался нормальный мир. Второе — что коллега был мужчиной. Они что, всерьёз рассчитывали, что она разденется в присутствии двух совершенно незнакомых людей? Выражение на лице её обвинительницы не оставляло места для сомнений. Да, это было именно то, чего от нее ждали, и она сама согласилась на эту процедуру. В этот момент Джиллиан дала себе зарок; может быть, она не в первый раз будет голой перед незнакомцами, но, чёрт возьми, это будет последний раз!

«Сотрудник Джонсон в настоящее время в прикомандирован к таможенной службе здесь в аэропорту, и он должен в очень короткое время освоить столько, сколько возможно. Поэтому я буду давать команды и вести протокол, а сотрудник Джонсон будет выполнять досмотр».

Это был не вопрос, это было утверждение. Джиллиан была так потрясена этим последним ударом, что голос её сорвался, и ответ прозвучал не громче, чем слабый писк.

«Отлично», — продолжила сотрудница, — «пожалуйста, снимите только правую туфлю и передайте её сотруднику Джонсону».

Джиллиан выполнила это. Её каблуки по любым стандартам не были высокими, но, в отсутствие одной туфли, она потеряла равновесие и поставила свою правую ногу вниз, на холодный бетонный пол. Непроизвольный писк опять сорвался с ее губ.

«Спасибо», — сказала таможенница. — «Теперь левый, пожалуйста.»

Джиллиан вновь повиновалась, и ощущение холодного пола, на котором оказались её босые ноги, стало почти болезненным.

«Теперь блузку, пожалуйста».

Голос звучал резко и громко, а эхо, возникающее в ограниченном пространстве помещения, ещё усиливало эффект.

Руки Джиллиан медленно поползли к верхней застёжке блузки. Она вся дрожала, и не представляла, сможет ли её расстегнуть.

«Если у вас проблемы, я могу попросить сотрудника Джонсона помочь», — сказала женщина, — «но нам надо много успеть, и терять время мы не можем».

Её руки нашли застёжку и справились со своей задачей, а затем и со следующей, и так дальше, пока блузка не повисла свободно на юбке, под которую она была заправлена. Лишь собрав в кулак всю свою волю, Джиллиан смогла вытащить блузку, и, не оборачиваясь, в тщетном стремлении сохранить остатки скромности, она передала её назад сотруднику Джонсону. Почувствовав, что блузка принята, она прикрыла грудь руками, но только чтобы получить резкое замечание с указанием держать руки по бокам. Это снова и снова напомнило ей школу, и Джиллиан встала прямо и неподвижно, чувствуя, что неотвратимо приближается момент, когда полное отсутствие на ней нижнего белья будет обнаружено.

«Теперь юбку, пожалуйста, мисс, и чтобы у меня даже подозрений не возникло, что Вы пытаетесь что-то скрыть где бы то ни было. Держите руки всё время по бокам.»

Голос, ставший, казалось, еще более агрессивным, разносился эхом по помещению, но на этот раз руки послушались её, и застёжка сзади на поясе юбки открылась без труда. Джиллиан медленно расстегнула молнию и спустила юбку на бёдра, откуда она свободно сползла вниз, вдоль её длинных и стройных ног. Джиллиан переступила юбку и собралась было наклониться, чтобы поднять её, но остановилась. Нагнувшись, она выставила бы на обозрение одного из двух присутствующих свою полностью выбритую киску. В голове её, застывшей в пространстве и, кажется, времени, проносились тысячи вариантов, но ни одного спасительного не было, поэтому, насколько возможно плотно сжимая ноги, она присела на корточки, взяла юбку и, выпрямившись, передала её назад неотступному сотруднику Джонсону.

«Теперь мы перейдём к осмотру тела», — сообщил ей тот же голос. Следующая команда была — «Пожалуйста, наклонитесь и хорошенько потрясите ваши волосы».

Джиллиан подчинилась. Её смущение переросло в унижение; как результат, на неё снова нашло какое-то оцепенение; ей мнилось, что будто бы все эти ужасные вещи происходят не с ней, а с кем-то другим.